В религиозных представлениях ираноязычных кочевников древности и средневековья военный культ занимал особое место. Согласно Геродоту (V в. до н.э.), скифы почитали бога войны в образе железного меча, который устанавливался на вершине огромного алтаря, сложенного из вязанок хвороста. Не зная скифского имени этого божества, Геродот называет его Аресом, т.е. именем греческого бога войны. Через восемь веков после Геродота о почитании бога войны в образе меча у близкородственных скифам аланов сообщает Аммиан Марцеллин (IV в. н.э.): «Они втыкают в землю по варварскому обычаю обнажённый меч и благоговейно поклоняются ему, как Марсу, покровителю стран, в которых они кочуют».
Ещё одно важное свидетельство принадлежит автору V в. н.э. Приску Панийскому. Он сообщает о доставшемся гуннскому вождю Аттиле священном мече скифов, который считался потерянным, но был обнаружен при следующих обстоятельствах: «Некий пастух, говорит он, заметил, что одна телка из его стада хромает, но не находил причины ее ранения; озабоченный, он проследил кровавые следы, пока не приблизился к мечу, на который она, пока щипала траву, неосторожно наступила; пастух выкопал меч и тотчас же принес его Аттиле». Бернард Бахрах и с некоторыми оговорками Отто Мэнхен-Хельфен допускают, что и здесь речь идёт о культе священного меча, который был заимствован гуннами у покорённых ими аланов.
Иногда к античным свидетельствам об аланском военном культе относят одну строку римского поэта Лукана (II в. н.э.), в которой упоминаются «аланы, загрубевшие от вечного Марса». Однако здесь мы имеем дело с поэтической фигурой, обозначающей у Лукана войну как таковую и не содержащей прямого указания на аланского бога войны.
Несмотря на сходство в главных элементах, аланский культ бога-меча отличался от скифского: ему не воздвигали огромных алтарей, а ритуал жертвоприношения не был столь пышным и жестоким, как у скифского Ареса. Впрочем, рассказ византийского историка Пахимера о том, как в 1305 г. аланы, верша кровную месть, убили в Адрианополе знаменитого предводителя каталонских наёмников Рожера де Флора («они разорвали его на части и отведали его крови»), по мнению Агусти Алеманя, возможно, говорит о существовании у аланов обычаев, близких воинским обычаям скифов и ритуалу жертвоприношения скифскому Аресу.
Как видим, прямых свидетельств об аланском военном культе сохранилось немного, однако для его изучения появились дополнительные возможности, после того как в науке утвердилась теория иранского происхождения аланов, а осетины были признаны их прямыми потомками. Исходя из этой преемственности, исследователи высказали мнение, что культ меча у северокавказских аланов мог оказать влияние на дохристианские верования грузин. Известно, что Армази, глава древнегрузинского пантеона, представлялся божеством, держащим в руке меч. По этому поводу Отто-Гюнтер Везендонк писал: «Здесь следовало бы напомнить о культе меча у скифов, поскольку в непосредственной близости с грузинами живут осетины, потомки ближайших родственников этих иранских кочевников. У аланов, от которых произошли осетины, Аммиан Марцеллин свидетельствует почитание меча». Аналогичное мнение высказал и Уильям Аллен: «Его (т.е. Армази с мечом – А.Д.) почитание, вероятно, связано с культом меча у скифов и аланов».
Признание осетин прямыми потомками аланов поставило перед учёными вопрос о возможных следах аланского военного культа в религиозных верованиях осетин. И такие следы обнаружились. Уже в 1872 г. В.Б. Пфаф пишет: «У осетин некоторые семейства молятся священным мечам. Верование это происходит от аланов Аммиана Марцеллина». Действительно, священные мечи как фамильные святыни почитались, например, у Акоевых и Джатиевых. Более того, предания об этих мечах в важнейших элементах совпадают с приведённым выше сообщением Приска: чудесные мечи Акоевых, Джатиевых, а также меч Цаликова Дзадже были изготовлены из небесного железа, обнаруженного пастухом при помощи коровы, также как при помощи коровы пастухом был обнаружен священный меч скифов (resp. аланов).
В.Ф. Миллер первым сопоставил сказания нартовского эпоса осетин с античными свидетельствами о скифах и показал, что осетины сохранили в своём эпосе многие пережитки скифских военных обычаев. Разработка намеченной Миллером темы скифо-нартовских параллелей позволила Жоржу Дюмезилю выявить значительное сходство между скифским Аресом и нартовским героем Батразом: Ареса почитали в образе меча, но и Батраз отождествляется со своим мечом. По мнению учёного, в дохристианскую эпоху Батраз был тем самым богом войны, которому поклонялись осетины. Дюмезиль отметил также важные аналогии между Батразом и ведийским богом грозы и войны Индрой.
Дальнейшие исследования позволили обнаружить не менее удивительные аналогии между Батразом и героем средневековых европейских легенд королём Артуром. Для нас особенно важно подчеркнуть их сходство как обладателей чудесных мечей. Особая роль меча в Артуриане, по мнению многих исследователей, объясняется влиянием культа священного меча, который аланы принесли с собой в Европу. Таким образом, сказания о Батразе помогают реконструировать некоторые представления не только о скифском, но и о собственно аланском военном божестве, почитавшемся в образе меча. Этой теме уже посвящена значительная исследовательская литература, вполне доступная и, полагаем, хорошо известная заинтересованному читателю. Поэтому (а также учитывая рамки статьи) мы отметим только некоторые детали, дополнительно проливающие свет на образ аланского бога войны.
1. В известной своей монографии Бахрах предлагает весьма интересное наблюдение, на которое, к сожалению, исследователи не обратили пока должного внимания. Опираясь на сообщение Клавдия Мария Виктора (V в. н.э.) о том, что аланы особо чтили умерших предков, Бахрах отмечает: «У аланов “умершие счастливой смертью”, т.е. те, кто умер в бою, служа богу войны на его земле, считались достойными почитания их потомками». И далее: «Этот бог войны также считался у аланов и богом «потустороннего мира», который владычествует над душами предков, умерших счастливой смертью, т.е. в бою, служа богу войны». Вывод Бахраха следует признать вполне допустимым, поскольку связь военного божества с представлениями о загробном мире находит соответствия в мифологии других народов (вспомним хотя бы скандинавского Одина, которому принадлежит Вальхалла - небесное царство, где вечно живут павшие в бою храбрые воины). В связи с этим обратим внимание на финал одного из сказаний о гибели Батраза: «Зæрбатуг æ базуртæбæл исхаста уæларвмæ Батрази. Уоци рауæн Батраз Хуцауæй райста барæ æма уой адæбæл иссæй мæрдти Барастæр, раст æма хæран гъудтæгити æвзарæг» / «Ласточка на крыльях своих подняла Батраза на небеса. Там Батраз от Бога получил позволение и поэтому стал повелителем загробного мира Барастаром, разбирающий праведные и грешные дела [умерших людей]». Итак, Батраз выступает здесь владыкой загробного мира, что в определённой мере подтверждает предположение Бахраха об аналогичных функциях у аланского бога войны.
2. Как уже отмечалось, согласно Аммиану, аланы поклонялись мечу, водружённому в землю. Эта деталь, т.е. вонзание меча в землю, уже давно привлекла внимание исследователей. Знаменитый первооткрыватель минойской цивилизации Артур Эванс привёл данный элемент аланского культа в качестве типологической параллели к изображенной на одной из микенских ваз священной секире (лабрису), установленной вертикально на земле. Впоследствии были выявлены аналогии в Артуриане, где главный герой проходит испытание, извлекая чудесный меч, вонзённый в камень. К. С. Литлтон и Л. Малкор отмечают, что, хотя Аммиан ничего не говорит о выдёргивании меча из земли (ср., однако, выкапывание меча из земли в сообщении Приска – А.Д.), наличие этого мотива в Артуриане позволяет реконструировать подобный ритуал и для аланского культа меча. В подтверждение приводятся данные из кабардинской нартиады о выдёргивании меча или копья из земли, дерева или наковальни Тлепша. Развивая эту идею, А.А. Туаллагов указывает примеры из осетинского эпоса, где Батраз вонзает в землю, а затем выдёргивает своё копьё, причём это действие также является испытанием героя, подобным выдергиванию меча из камня в легендах об Артуре. Отличие состоит в том, что в нартовских сказаниях меч заменяется копьём. Для объяснения этой замены уже предлагались убедительные доводы, и мы лишь попытаемся их дополнить. В одном из сказаний оружие, которое Батраз вонзает в землю, названо мыдзыра: «Батрадз бацыдис, йæ мыдзыра зæххы æрсагъта». Все современные словари дают для мыдзыра значение «копьё, пика, штык». Однако в самом тексте сказания приводится несколько иное пояснение того, что означает это название: «мыдзыра – кард æмæ джебогъ иумæ» / «мыдзыра – меч и пика вместе». Иными словами, Батраз вонзает в землю оружие, являвшееся одновременно и мечом и пикой. Возможно, здесь имеется в виду какой-то реально существовавший тип древкового оружия, наподобие средневекового протазана. Но обратим внимание на следующий факт. В ведийской мифологии ваджра, чудесное оружие бога войны Индры, имеет настолько разнообразные описания (она и палица, и метательное оружие и даже ритуальный меч), что исследователи затрудняются в определении её конкретного вида. Не сохранила ли Батразовская мыдзыра следы этого многообразия, присущего оружию его ведийского «собрата» Индры? Есть также некоторые основания полагать, что осетинское мыдзыра этимологически соответствует иранскому vazra «палица» и ведийскому vajra «ваджра».
3. Культ бога войны в образе меча засвидетельствован у многих народов древности, в том числе и у германских племён. Предкам современных баварцев бог войны в образе меча был известен под именем Ир, а вторник, т.е. посвящённый ему день, ещё в начале XX в. в Баварии назывался Иртаг «день Ира». Вплоть до XVI в. баварцы исполняли особые праздничные танцы с мечами, которые, по мнению Антона Квитцманна, первоначально имели отношение к культу бога-меча и представляли собой пережиток древнего обычая германцев, описанного ещё Тацитом: «Обнаженные юноши, для которых это не более как забава, носятся и прыгают среди врытых в землю мечей и смертоносных фрамей. … вознаграждение за легкость их пляски, сколь бы смелой и опасной она ни была, - удовольствие зрителей».
Хотя у нас нет свидетельств о ритуальных танцах с мечами в аланском военном культе, очевидно, не будет слишком смелым предположение, что таковые у аланов всё же существовали. Во всяком случае, если мы видим в нартовском Батразе эпическую ипостась древнего бога-меча, то следует учесть, что наш стальной «задира» - любитель танцев с мечами, причём не менее опасных, чем описанные Тацитом пляски германцев. Он предлагает нартам поставить мечи остриями вверх и станцевать на них: «Люди из рода Бората изрезали ноги об острия мечей и, истекая кровью, остановили свой танец. Позволили станцевать и Батразу. Он засучил рукава, раскинул широко свои огромные руки и начал танцевать на их мечах, прошёл круг на носках. Прошёл ещё один круг и пятками затупил острия мечей. Подпрыгивал вверх и изломал под своими ногами их мечи». Если, образно говоря, Батраз это меч, то танец, в котором он сломал все нартовские клинки, показывает, что это лучший из мечей.
Не следует видеть в священном мече аланов лишь символ военной агрессии. Ведь, согласно Аммиану, аланы почитали воплощённого в мече бога как защитника и покровителя своей земли. Что касается Батраза, то, несмотря на всю сложность его отношений с нартами, он неизменно спасает их от жестоких завоевателей. Кроме того, Батраз - гроза спесивых богачей и защитник слабых.
В заключение отметим, что мифологема священного меча имеет разнообразные продолжения в современной массовой культуре. Королю Артуру и его мечу посвящены многочисленные литературные произведения и кинофильмы: от прекрасного «Экскалибура» (1981 г.) до многообещающего «Меча короля Артура», премьера которого должна состояться в мае этого года. Остаётся надеяться, что однажды мы сможем увидеть достойную картину и о наследнике аланского бога войны нартовском Батразе, уничтожающем своим чудесным мечом всякое зло, насилие и несправедливость.
Анзор Валерьевич Дарчиев, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела этнологии СОИГСИ им. В.И.Абаева
«Северная Осетия», №69 (27305) 21 апреля 2017 г.